Автор: Коновалов

Чтобы понять, как изменился мир вокруг нас, прочитайте эту историю. Сюжет там эмоционально ужасный, но закончилось всё хорошо — у тётеньки разошёлся шов после кесарева и, пока скорая не приехала, внутренности она держала на руках. Ну ничо, доктора приехали, зашили, всё норм. Но суть не в этом.

Обратите внимание на фразу: «фотографию, которая была сделана, пока она ждала медиков».

То есть, сидит она такая, кишочки в руках перебирает. Горюет. А мужик ейный, который ващет весь молодец — и полотенце дал, и скорую вызвал — хоть сам тоже расстроился, но главного рефлекса не утратил: фоточку на память сделал. Ну и тётя тоже с пониманием: она ж это потом в фейсбучек свой выложила. Типа — вот, смотрите, я с кишками на руках, можете себе представить?

И это очень, по сути, показательная история. Мир, в котором мы сегодня живём, питается впечатлениями. Ты существуешь, только пока генеришь контент для френдов. Если что-то происходит вокруг — ты должен это зафиксировать, это уже рефлекс.

Так что я не шутил, когда говорил, что мужик молодец — он вначале полотенце и скорую, а уж потом фоткать. А так-то мог бы и наоборот. Часто так делают. И ещё насчёт видео он почему-то растерялся. Ведь могли бы звёздами Ютуба стать, не меньше.

Хотя, кто знает, что там у него в папке «HomeVideo» теперь лежит…

Феминистка с ником А’Дью написала гневный пост в своём фейсбуке. 
«Самое яркое выражение мужского притеснения — шумела она — выражение «детородный орган», присвоенное себе мужчинами! Ну-ка, кукусики, попробуйте что-то родить этим своим коротеньким вялым отростком! Мы, женщины, должны восстановить справедливость, буквально оторвать это самое у тех, кто присваивает себе чужое, то, что не принадлежит им ни по какому праву!»

А начинающий фрейдист Петров возбуждённо строчил в переплетёную кожей общую тетрадь, неумело давясь дымом толстой гаванской сигары: «Оторвать, вернуть — наблюдается явная зависть к пенису, как и предсказывал отец наш Фройд!»

Шли как-то хмурый Иванов и восторженный Савельев по московским майским улицам, беседовали о разном. Вдруг глядят — в дупле деревца одного шевеление, птички мельтешат, вроде как гнездо у них там.

Восторженный Савельев заулыбался, говорит: «Гляди, гляди, хорошие какие! Вот смотришь на них — и душа поёт, что твоя птичка! А иной раз откроешь журнал какой или даже книгу почитать — всё ужас, драма, кровь, трагедия! Вот от чего мы так устроены, скажи мне? Скажем, напиши ты книгу — жили-были Пётр да Марья, любили друг друга и всё у них было хорошо: ни тебе страданий, ни горя. Ездили на дачу летом, зимой на лыжах катались, работали на любимой работе, детей завели, двух, к примеру. И с детьми тоже всё хорошо. И на работе коллективы дружные, все делом горят. И в стране хорошо всё — ни войны, ни кризисов. Прожили они так жизнь счастливо, состарились и тихо померли, несильно далеко друг от друга. И что? Никто, никто такое читать не захочет. Будь ты хоть новый Пушкин по части словесных экзерсисов. Нету конфликта, излома нету, а кому без того интересно? А никому. Или вот, скажем, открытка. Такая, знаешь, с румяной девицей и кавалером подле неё. И ещё детки-ангелочки. Фу, пошлость! Культурный человек смотреть на такое не станет! Культурному подавай натуру издёрганную, со страданием на лице! А если дети — то пусть непременно в обносках, лохмотьях, в грязи. Тогда искусство, тогда выразительно. Что же это с нами такое? Отчего мы к боли тянемся, а спокойную радость и счастье отвергаем?»

Хмурый Иванов послушал и ответил так: «Да потому что никто вранья не любит. Какую ты фантастику ни сочини, какой небывальщины ни напридумывай, а читатель будет главное чувствовать, врёшь ты в главном, или нет. А главное в том, что наш мир весь — говно и кровь. И жизнь наша — это ныряние из крови в говно и обратно. И вот читает человек про твоих Петра с Марьей, а там ни говна тебе, ни крови. И понимает он, что врёшь ты ему. И надо бы за это поймать тебя, да по зубам съездить, а потом этой мордою в место отхожее помакать, чтобы людям врать не повадно было.»

«А как же птички?» — спросил восторженный Савельев — «Птички, котики, щеночки? Ведь радуемся же на них, от всей души радуемся!»

«А так же» — пробурчал Иванов — «Точно также, птички твои. Смотришь ты на них — и умиляешься, что вот жрут они мелочь всякую насекомую, жизни других лишают без раздумий, тут же срут под себя бездумно — а всё равно, красиво, хоть и среди говна всего этого. А райские птицы не умиляют никого. Так, чистое умствование. Вот тебе и всё литературоведение».

Даже во сне я демонстрирую компетентность и осведомлённость. Вот, к примеру, сегодня. Снится, что собираем спасательную партию для каких-то бедолаг, сгинувших в зимней глухой тайге. Я составляю заявку на продовольствие, которое с собой брать. Смотрю в ведомость. Там всякая простая снедь — картошка, морковка, лук. 

Коллега по сну Иван, заглядывая через плечо, комментирует: «К этому надо майонеза побольше взять!»
Коллега Татьяна восклицает: «Майонез, фу! Он вредный же!»

И тут я кладу спору конец, компетентно и осведомлённо сообщая: «Иван прав, надо взять. Потому что некоторые его вместо первого едят. Миска майонеза и хлеб — вот и обед.»

А вот ещё из этого же сна. Управленческий инсайт в диалоге участников спасательной миссии:

— Откуда здесь эта просека? Когда мы на разведку уходили, не было же?!
— А только-только вы ушли, как сюда зеки с бензопилами и конвоем прибыли. Командир, я даже и не подозревал, насколько эффективным может быть лесоповал, когда есть и бензопилы, и автоматы!

Вы думаете, что новогодние фейерверки это просто баловство и деньги на ветер? А на самом деле это отряды сторонников Деда Мороза ведут заградительный зенитный огонь, чтобы вражий Санта со своими оленями не добрался до наших родных дымоходов.

Заявка на Оскар

Ау, есть у кого-нить контакты в Уорнер Бразерс или Юниверсал? Я сюжет для мирового блокбастера придумал.

Только представьте: из космоса на Землю падает метеорит! С зомбо-вирусом!
Дым, чад, копоть, здоровенная каменюка пролетает через небосвод и валится с грохотом в лес за горизонтом.

Дальше — крупный план. Дымящаяся поверхность космического камня, на которой копошатся ядовито-зелёные палочки зомбо-вируса, и роса, стремительно испаряющаяся с листочков в округе. Камера отъезжает, мы видим животных, испуганно держащихся в отдалении.

Потом смена кадра — молодой учёный доказывает своим замшелым коллегам про опасность заражения зомби-вирусом из космоса. Он, дескать, рассчитал траектории движения планет и понял, что некоторые из них крутятся гораздо медленнее, чем должны. Потому что целиком заражены вирусом! И если от такой планеты отколется кусочек и упадёт к нам, то всё, капец. Но над ним смеются все, кроме молодой аспирантки, которой очень нравится, как он откидывает волосы со лба.

Потом идёт плотная нарезка — снующие люди в мегаполисах, крупный план кишащего вируса, снова люди, животные, подходящие всё ближе к метеориту, молодой учёный с аспиранткой — он рассказывает ей про опасность заражения, а она мечтательно на него глядит и, кажется, совсем не слушает.

И снова видим метеорит — но только раньше всех животных до него добираются обычные улитки! И ползают там, и жрут вирус прямо за обе щёки. И, разумеется, становятся зомби. Как и было предсказано.

И вот дальше сюжет — мы живём в нашем обычном мире, ничего не видя и не слушая предостережений молодого учёного, и даже не подозреваем, что вокруг мееееедленно ползают зомби-улитки, причитая «Мозгииии… Мозгиии…», но у них нету ни ног, ни зубов, поэтому они ни догнать никого не могут, ни укусить.

Ну, что думаете? Оскар, не Оскар?

Иван Семёнович Булкин, генеральный директор небольшой подмосковной фирмочки, пришёл на работу в самом дурном расположении духа. Конец года его компания встречала с долгами — и перед сотрудниками, и перед поставщиками.

С клиентами, правда, было неплохо: клиенты верили Булкину, ценили его, поэтому в октябре ему удалось провернуть то, за что других бы сразу порвали — объявить клиентам, что услуга, за которую они уже заплатили, дорожает в два раза, и собрать оплату по-новой.

Тогда это помогло, но вот уже конец декабря и снова всё то же — платить тем, этим, туда, сюда… А где взять? От этого всего на душе было мерзко. А тут ещё по дороге пристала цыганка, и Иван Семёнович сам не заметил, как и волос она у него схватила, и потом выкупать его за рубль надо было, чтобы несчастья не случилось, а потом «рубль серебряный рублём бумажным обернуть»…. Опомнился он в самый последний момент, когда уже чуть было не полез за кошельком, чтобы всё что там есть отдать. Ругнулся, цыганку отпихнул, и пошёл торопливо в свой офис. И вот сейчас сидел злой, не зная, на кого бы сорваться. Снова и снова вспоминал он цыганку, распаляясь всё сильнее — надо было бы ей вот так сказать, и вот так, или сразу вот этак… Цыганка… Ммммм….. Цыганка…

Неожиданная мысль вспыхнула у Ивана Семёновича в голове. Цыганка! Клиенты! И торопливо, боясь спугнуть идею, он кинулся стучать по клавишам, набирая письмо по всей клиентской базе.

«Уважаемый клиент!
Большое спасибо, что были с нами всё это время и заплатили нам уже приличные деньги. Но согласно последним исследованиям, чтобы в новом году всё было хорошо, каждый железный рубль надо завернуть в бумажный, тогда и несчастья вас минуют и успех в делах умножится.
Счёт во вложении.»

Нажал «Отправить» и удовлетворённо откинулся на спинку кресла. Ведь если бы это не работало, цыгане бы такого не делали! Они ж себе не враги. А значит теперь всё нормально будет.

Если внимательно слушать в магазине, о чём говорят вокруг, то можно, например, узнать, что в наш подмосковный городок приехала сильная гадалка из Кривого Рога, всего на две недели, и Людмиле Петровне обязательно нужно к ней сходить, но сегодня она уже не принимает, потому что сказала «Ой, Наташ, всё, сегодня больше не могу…» и теперь будет с ней, с Наташею, пить кофе.

Почему не стоит хотеть разного одновременно

Когда-то давно я искал инвестора для своего проекта. Кандидаты были. Но я обломился на самом простом вопросе — на «сколько нужно денег».

Я на тот момент так преуспел в нищебродском маркетинге, что буквально для каждого процесса в проекте видел целую ветку вариантов: как это сделать, если денег будет много, если не очень много, если мало, и если совсем не будет.

В зависимости от исходных сумм проект менялся, трансформировался и вся эта динамическая, как калейдоскоп, картина оказалась совершенно не переносимой в суровые формулировки бизнес-плана.

Поэтому все переговоры прошли крайне смешно — я вздыхал, говорил о вариативности, о том, что это можно сделать за пять миллионов, за полтора и за пятьсот тысяч… Но, конечно, лучше бы за пять миллионов, чем за пятьсот тысяч.

В моём тогдашнем понимании это было демонстрацией профессионализма — вот мол какой, глубоко понимает процессы, видит разные ходы, знает, что можно оптимизировать, в случае чего.

Собеседники смотрели с недоумением.

По итогам всех переговоров я был вынужден признать — никто не любит вариативности, особенно когда речь идёт о деньгах. Никому не интересно знать, сколько вариантов есть в твоей голове, для принятия решения нужен всего один, про который скажут или да, или нет.

Это ко многому в жизни относится. Вот в резюме люди часто пишут что-то типа: «Ищу работу маркетолога, могут быть также дизайнером, фрезеровщиком и курьером». Ну правда ведь, могут. Но работодателю сразу делается кисло. Не нужен ему человек, который сам точно не определился, маркетолог он, или фрезеровщик.

В общем, нельзя одновременно охотиться на медведя и на рябчиков. Нельзя стрелять «туда, а может быть — сюда». Вернее, стрелять можно, попасть трудно. Ну, то есть, при определённом стечении обстоятельств могут быть варианты… Ай! Стоп! Молчу. А то сейчас опять начнётся — и снова мы никуда не попадём.

Не играйте в Цезаря

Вообще-то я человек, способный в принципе на очень высокую мультизадачность. И вот по итогам такой многолетней практики могу ответственно заявить, что люди, которые _не умеют_ быстро переключаться между задачами, в итоге _дольше_ сохранят рассудок и добьются большего успеха в профессии.

Просто потому что мультизадачность — это опасное искушение, тебе кажется, что ты классно всё успеваешь, можешь делать пять дел одновременно, но в итоге всё, что ты делаешь параллельно, будет сделано хуже, чем если бы ты делал вдумчиво только что-то одно за раз. А кроме того, это жрёт кучу энергии.

Поэтому вот вам совет старого опытного камикадзе: независимо от своих способностей, старайтесь не доводить до ситуации, когда приходится одновременно делать миллион дел, говорить в десяти чатах и прочее. Это вредно и для здоровья, и для дела.

Признаки профессионализма

Однажды я собрал признаки, по которым можно отличить настоящих профи. Проверьте себя.

****
Настоящий программист не встречается с одной девушкой дважды, опасаясь попасть в цикл.

Настоящий бухгалтер не ест, а сводит баланс питательных веществ.

Настоящий сисадмин не спит, а функционирует в фоновом режиме.

Настоящий менеджер по продажам не ухаживает за девушкой, а проводит самопрезентацию.

Настоящий рекламщик не сморкается, а дарит миру немного себя.

Настоящий кадровик ходит не на свидание, а на собеседование с перспективным кандидатом.

Настоящий электрик знает, что электроны, бывает, кусаются.

Настоящий сыщик подозревает, что он не настоящий.

Настоящий педагог знает, как минимум, три ответа на вопрос о смысле жизни: верный, неверный и недостаточно полный, на троечку.

Настоящий танкист без танка чувствует себя голым.

Настоящий крановщик достает из игрового автомата пять игрушек за три попытки.

Настоящий снайпер, прежде чем воткнуть вилку в котлету, делает поправку на ветер.

Настоящий водолаз берет с собой в ванну свинцовые бахилы и шланг с кислородом.

Настоящий таксист знает в своей квартире не менее трех коротких дорог до туалета.

Настоящий венеролог хихикает, слыша слово «мачо».

Настоящий парикмахер не понимает, как и, главное, зачем живут лысые люди.

Настоящий юрист на вопрос «Ты будешь любить меня всегда?» отвечает: «Да, за исключением ситуаций, включающих действие непреодолимой силы».

Настоящему программисту на кассе выдают не чек, а лог закупки.

Настоящий инженер не может понять, почему человека из под завала нельзя достать по частям, а собрать уже наверху.

Настоящий руководитель умеет быть не только руководителем, но и немешателем.

Настоящий патриот сыр «Российский» ест стоя.

Слушайте, бывает же, что люди авторитет теряют, или, скажем, лицо. Часто бывает. А я вот думаю — значит оно ж всё там где-то валяется, потерянное. И тогда значит кто-то и найти может!