Если бы я был Гадким Грю, я бы взял чемодан денег и заказал во всех наших ведущих социологических конторах одинаковый опрос.
То-то потом было бы смеху. И кончилась бы вся эта ваша социология.
Рубрика: Заметки
Заметил, что в агентствах (рекламных, маркетинговых, консалтинговых) всегда работают ЛУЧШИЕ ПРОФЕССИОНАЛЫ. А порожняк, который они гонят — это оттого, что ДЕБИЛ-ЗАКАЗЧИК со своими требованиями влез. Хоть бы раз кто-то признался, что налажал.
Смотрите-ка, а ведь совершенно по религиозному канону полотно собрано. Что-то типа «Явление Ким Ир Сена бойцам».
…Усталые, изнурённые боями, шли они по зимней дороге, с трудом передвигая отяжелевшие ноги. Но вдруг озарилась дорога светом, и из-за елей, из-за сугробов, вышел к ним вождь! Всего лишь миг видели его бойцы, но и этого мига оказалось достаточно! Забыв про усталость, осенённые, вдохновлённые, понеслись они громить врага. И разгромили вчистую.
Раз уж у наших законодателей никак не утихает запретительный угар, я и сам задумался — а может это и выход? У меня, может, тоже есть предложения.
Я бы, например, ввёл уголовное преследование за рерайт. Серьёзно. Под предлогом защиты населения от некачественной информации. А то читаешь в интернетах труды безвестных букволожцев, в которых смысл исходного текста меняется вплоть до противоположного, и думаешь — а может лучше бы им того, тайгу-с? Особенно доставляет трансформация околомедицинских текстов. Тема-то хлебная, все хотят в топ. Поэтому на темы «что есть, чтобы хорошо», или «чем лечиться, если всё» пишется с огоньком, от души, и без малейшего стеснения. Чудовищные компиляции из текстов предыдущих рерайтеров, которые кто-то может и за чистую монету воспринять.
Из буквально только что попавшегося: «Необходимо полностью перестать употреблять сахар. Сахар очень быстро впитывается в кровь, поэтому пять минут — и голова ясная!»
Ну, вы поняли. Все беды от ясной головы.
Восьмисотлетняя фотография
Когда говорят об исторических местах, часто поминают исторические личности. Вот, в Переславле — «эти стены помнят Александра Невского!» Круто. Но, всё-таки, что же именно они помнят, эти стены? Ну Невский, хорошо, но какой он был-то? Во что одет, как вёл себя? С колыбели с мечом и в кольчуге, как на известной картине? Стоял монументально, говорил веско и величаво, или, быть может, глазами по сторонам шарил беспрестанно, да в носу копал? Нету образа, каждый сам представит, насколько фантазия позволит, каждый увидит того Невского, который ему нужен. И будет уверен, что так оно и было. Условная это очень штука, исторические образы.
Но есть и исключение. Вот картина, которой, наверное, лет восемьсот:
Это город Владимир, дети катаются с засыпанного снегом городского вала. Я не знаю, как выглядели Невский или, скажем, Мономах. Не ведаю, как они разговаривали, как ходили, во что одевались. Но я знаю, что детское катание с горки за все прошедшие века осталось неизменным. Одни и те же радостные крики, раскрасневшиеся лица, иногда — разбитые носы и слёзы. Долгое и упорное карабканье вверх, а потом стремительное и упоенное низвержение в облаке снежной пыли. И владимирский городской вал, засыпанный снегом — идеальная горка вот уже восемьсот лет.
Эти реки
Хотите почувствовать, как уходит ваша эпоха? Вот из старой песни «Наутилуса»:
«Васька Кривой зарезал трех рыбаков
Отточенным обрезком штыря
Вывернул карманы и набрал серебром
Без малого четыре рубля»
Любой, родившийся начиная с конца восьмидесятых, будет недоумевать: почему у простых рыбаков в карманах оказалось серебро и почему это серебро стоило таких мизерных денег? В итоге решит, что это какая-то очень глубокая метафора.
А вот вам объяснять ничего не нужно, не так ли? Потому что вы и сами уже почти в прошлом.
Голливудские боевики — картины с миссией. Вы думаете, их снимают для идиотов, пускающих бездумные слюни от красивой картинки? Не только. Их снимают еще и для тех, кто после просмотра очередной новинки долго рассуждает о дураке-режиссере и упоенно перечисляет все глупости и несуразности фильма. Чтобы у этих людей появился повод считать себя тонкими и глубокими интеллектуалами.
Голливуд дарит радость каждому.
Я думаю, что производители самолетов, убивающиеся на комфорт своих лайнеров, неправы.
Должно быть так: жесткие скамейки, холод и гуляющий по салону ветер, ледяные дюралевые борта и суровый пилот в шлеме и унтах. Моторы натужно воют, машину трясет, швыряет из стороны в сторону, бледные пассажиры вцепились онемевшими пальцами в скамьи. Кто-то плачет, кто-то молится. А потом, наконец, крутое снижение, стиральная доска грунтовки, остановка, мотор молкнет, и в навалившейся тишине это осознание: мы, жалкие пешеходы, летели по небу! И остались живы. О таком можно вспоминать всю жизнь и даже внукам еще рассказывать.
А Боинги с Аэрбасами воруют у нас ощущение чуда.
Порой думаешь — что-то оно не наступает никак, будущее-то? Где гравилеты, прыжки в подпространство, бластеры, на худой конец? Или роботы-трудяги, опора и помощники каждого человека?
Школьником я был уверен, что уж в двухтысячном-то все это точно уже будет, а сейчас, глянь-ка, 2013 заканчивается. А я до сих пор на работу в электричке езжу, почти такой же, как в семидесятые.
А потом так вдруг внутренний голос: «Эээ, чувак… У тебя дома стоит кастрюля, которая может сама сварить капризную кашу к твоему завтраку. Ты, не отрывая задницы от стула, можешь смотреть, как воюют в Сирии или празднуют в Бразилии. А вчера ты прямо из этой самой электрички выступил по радио. И ты сомневаешься насчет будущего?»
И я устыжаюсь.
Что такое случилось с героями кинематографа? Раньше, бывало, выедет на холм на красавце коне, со знаменем еще каким-нибудь, и сам весь красавец — волосы развеваются, взор горит. «Вставайте, кричит, братья, не посрамим!» — и все такое. Враги палят в него со всех калибров, но попасть не могут, и лишь корчатся в бессильной злобе. Красота! А сейчас? Герой лежит, вжавшись в землю, боясь голову хоть на сантиметр приподнять, и орёт в рацию: «Я под обстрелом! Несу потери! Нужна поддержка артиллерии! Нужны вертушки! Вытаскивайте нас отсюда!»
Самоуважение для человека — как хлеб, как кислород. Мимо меня проходят несколько мятый парень и его такая же несколько мятая спутница; он говорит ей с гордостью: «Да мне, когда я в «Перекрестке» работал, администратор говорил, что если б я не бухал, до охранника мог бы дорасти!»
Смотрел сейчас статистику внутреннего поиска на одном сильнопосещаемом клиентском сайте. Знаете, какой самый популярный запрос? «Введите ваш вопрос» — фраза-подсказка, стоящая в поисковой строке по умолчанию. Люди жмут «Найти», не заполняя поисковую форму. Страшно представить, сколько вокруг тайных буддистов.
Представьте себе покрытый ледяной коркой склон, почти бесконечно долгий. Где-то лишь чуть покатый, где-то крутой до обрывистости. Местами виднеются валуны, ямы, иногда торчат кусты или деревья. По склону вниз скользит автомобиль с наглухо залепленными снегом и грязью стеклами. И внутри сидите вы.
Вот так примерно и устроена жизнь.
Психолог сказал поэту: «Все эти истории великой любви, типа «Юнона и Авось» — он сгинул, а она сто лет ни на кого потом не смотрит — для практика это всего лишь болезненная фиксация на объекте. Нет проблем поправить — и человек снова заживет нормальной жизнью.»
Поэт хмыкнул, почесал нос и задушил психолога.
Электрички учат нас правильному отношению к жизни. Бежишь со всех ног на станцию, сшибаешь сугробы, прибегаешь, а там — «Электропоезд на Москву задерживается на двадцать минут.»
Чертыхаешься и решаешь погулять двадцать минут вокруг станции. А паровоз приезжает через десять.
И это правильно — человек должен помнить об иллюзорности окружающего мира и не строить замков на таком песке, как железнодорожное расписание.