Подстава от русского языка. 
Кто бы мог подумать, что нормально звучащее выражение так прелестно будет выглядеть в написанном виде? Ну сами поглядите: «он получает надрыночный статус». «Надрыночный». Очуметь. Не то от «дрына», не от от «надраться». А всего-то имел ввиду «стоящий над рынком».

На днях умер сосед. Был уже старый, болел, всё предсказуемо. Однако ж смерть его была неправильной.

Он жил со своим взрослым сыном в соседней квартире, поэтому я был в курсе его дел. Время от времени помогал по мелочи. И ещё, когда в больницу увозили, помогал спустить в машину.

Одряхлел он как-то быстро, за пару лет. Вначале был бодрым таким дедом, сам ходил в магазин, потом всё больше сидел у подъезда, потом перестал выходить и из квартиры. И вот в этот момент с ним случился первый приступ, после которого его увезли на скорой в больницу. Откачали. Вернулся. С кровати уже не вставал. Лекарства. Приступы. Скорая три-четыре раза в месяц. И так – четыре месяца подряд. А потом сын звонит в дверь и просит помочь спустить, старику совсем плохо. Когда поглядел – понял, что теперь уже не вернётся. Так и вышло. Через пару дней умер в больнице, не приходя в сознание.

А я загрустил. Есть момент, когда несомненный гуманизм современного общества оборачивается волчьим капканом, и выхода из него нет.

Сыновьи чувства заставят вызвать скорую, когда близкому человеку плохо. Иначе и быть не может. Врач будет применять лечение до самого последнего момента. Он не имеет права поступать иначе. Да и сам больной без раздумий предпочтёт смерти лечение. Но есть рубеж, после которого медицинская помощь сводится лишь к поддержанию жизни – любого качества. Это компромисс между возможностями медицины и естественным правом человека на смерть.

Когда со стариком случился первый приступ, он должен был умереть. И он бы, конечно, без медицинской помощи умер. А сто лет назад и даже пятьдесят умер бы и с ней. Но мы не допустили этого – его сын, его врач, и я, его сосед. Мы исполнили свой долг, каждый по-своему. И общими усилиями дали ему ещё четыре месяца мучительной полурастительной жизни.

Четыре месяца недожизни – закономерный результат битвы человечества за бессмертие.

Эта задача не имеет решения. Каждый из нас сделает то, что должен, снова и снова. Из самых естественных и человечнейших побуждений. Наука откроет новые лекарства, более мощные. И если я доживу до старости, то после первого смертельного приступа я смогу пролежать на своей кровати гораздо дольше, чем мой сосед.

Человек не может представить себе больших чисел. Миллион там, или миллиард. В принципе не может, не заточен наш мозг под такие абстракции. Поэтому на бытовом уровне обычно рассуждают не столько о самих числах, сколько об их динамике. Если что-то хорошее уменьшается – плохо. Если растёт – хорошо. Простая логика: чем больше хорошего, тем лучше. А если его становится меньше, точно грядёт беда. И уже не важно, что этого хорошего даже при самом сильном уменьшении и так достаточно. Всё равно тревожно.

Население России до последнего времени уменьшалось. Что уж говорить, нерадостная картина. На текущий момент на территории РФ проживает около 140 млн. человек. Но вот вопрос: 140 млн. – это сколько? Много? Мало? Это уже совсем беда, или ещё не совсем? Где точка невозврата, после которой сбудутся расхожие сейчас апокалиптические страшилки – население страны самоликвидируется, и на безлюдные просторы некогда великой России хлынут «бесчисленные азиатские орды»?

Дальше

В какое изумительно абсурдное время мы живём! С ленты новостей: «Президент США Барак Обама подписал тайное распоряжение о начале в Ливии секретной операции армии Соединенных Штатов.» Президент только подписал ТАЙНОЕ распоряжение о СЕКРЕТНОЙ операции, а мы уже читаем про это с подробностями.