Психолог сказал поэту: «Все эти истории великой любви, типа «Юнона и Авось» — он сгинул, а она сто лет ни на кого потом не смотрит — для практика это всего лишь болезненная фиксация на объекте. Нет проблем поправить — и человек снова заживет нормальной жизнью.»

Поэт хмыкнул, почесал нос и задушил психолога.

«Севастопольские рассказы» Толстого — глубокий психологизм в сочетании с удивительной неряшливостью языка. Вплоть до прекрасного «Перешагивал через ноги солдат, которые лежали возле стены». 

Сейчас бы Льва Николаича редакторы на лоскуты распустили, а тогда ничего, не обидели дебютанта.

Использование матерщины в обыденной речи лишает её сигнальной функции. В «цензурном» общении переход на мат означает критическую ситуацию, требующую отбросить все условности и мобилизоваться. А когда матом «не ругаются, а разговаривают» этот маркер утрачивается.

Лингвистический парадокс: два изначальных антонима со временем превратились в синонимы. «Истово» и «неистово». «Истово крестился» или «неистово крестился» — смысл сейчас одинаковый. Даже у «неистово» экспрессии поболее, пожалуй.